Стивен Кинг `Тёмная Башня 2: Извлечение троих
Это было, вау. Просто вау. Хоть и слушала в аудиокниге во время пробежек и прогулок по весеннему городу.
Озвучивал потрясающий мужской голос, Роман Волков. Теперь Роланд обрел прочный ассоциативный фундамент с этой глубокой хрипотцой и спокойствием.
В сравнении с первой книгой совершенно другое дело, нет той туманности и ощущения, что читаешь о чужом сне. Более зрелая и продуманная, что-ли.
Так что я влюбилась и прочту всю серию взахлеб, сто процентов.
Её лицо, поднятое к небесам, было красиво до невозможности, до жути: неопровержимая красота в мягком мерцании ночного костра, красота, о которой не ведает та, кто отмечена ею, а лишь смотрит на небо, на единственную звезду широко распахнутыми в изумлении глазами и тихо смеется.
Ребенок не понимает, что такое молоток, пока, забивая гвоздь, не ударит себе по пальцу.
Есть люди, которым нужно быть нужными другим людям. Ты меня не понимаешь, потому что ты — не такой человек. Сначала ты мною воспользуешься, а потом выбросишь, как ненужный бумажный пакет, если к тому все и идет. Ну и пошел ты подальше, дружище. Ты — натура достаточно тонкая, чтобы тебе из-за этого было больно, и все же — достаточно крепкая, чтобы идти напролом и использовать тех, кто рядом, если так будет нужно. Не из-за того, что ты такой мерзавец. Ты просто не сможешь иначе. Если я буду валяться тут на берегу и вопить о помощи, ты просто перешагнешь через меня, если я вдруг окажусь между тобой и твоей чертовой Башней. Я ведь правильно излагаю? <...> Но не все люди такие. Есть люди, которым нужно, чтобы они были нужны другим.
Нет, сахар — не кокаин. Только Роланд не мог понять, зачем нужен этот кокаин или любое другое запретное зелье в мире, где такое сильное средство, как сахар, настолько доступно и дешево.
Это было, вау. Просто вау. Хоть и слушала в аудиокниге во время пробежек и прогулок по весеннему городу.
Озвучивал потрясающий мужской голос, Роман Волков. Теперь Роланд обрел прочный ассоциативный фундамент с этой глубокой хрипотцой и спокойствием.
В сравнении с первой книгой совершенно другое дело, нет той туманности и ощущения, что читаешь о чужом сне. Более зрелая и продуманная, что-ли.
Так что я влюбилась и прочту всю серию взахлеб, сто процентов.
Её лицо, поднятое к небесам, было красиво до невозможности, до жути: неопровержимая красота в мягком мерцании ночного костра, красота, о которой не ведает та, кто отмечена ею, а лишь смотрит на небо, на единственную звезду широко распахнутыми в изумлении глазами и тихо смеется.
Ребенок не понимает, что такое молоток, пока, забивая гвоздь, не ударит себе по пальцу.
Есть люди, которым нужно быть нужными другим людям. Ты меня не понимаешь, потому что ты — не такой человек. Сначала ты мною воспользуешься, а потом выбросишь, как ненужный бумажный пакет, если к тому все и идет. Ну и пошел ты подальше, дружище. Ты — натура достаточно тонкая, чтобы тебе из-за этого было больно, и все же — достаточно крепкая, чтобы идти напролом и использовать тех, кто рядом, если так будет нужно. Не из-за того, что ты такой мерзавец. Ты просто не сможешь иначе. Если я буду валяться тут на берегу и вопить о помощи, ты просто перешагнешь через меня, если я вдруг окажусь между тобой и твоей чертовой Башней. Я ведь правильно излагаю? <...> Но не все люди такие. Есть люди, которым нужно, чтобы они были нужны другим.
Нет, сахар — не кокаин. Только Роланд не мог понять, зачем нужен этот кокаин или любое другое запретное зелье в мире, где такое сильное средство, как сахар, настолько доступно и дешево.
Или видео о том, почему я так люблю динамику их отношений